— Так, все внимание, — прокричала Дикий Имбирь. — «С восторгом мы танцуем и поем для тебя, наш Великий кормчий, Председатель Мао!» Покажите свой восторг! Вот так, повторяйте за мной! Вот так, улыбайтесь!
Мама изобразила натянутую улыбку и ускорила шаг.
— Вы знаете, что скоро будет дефицит продовольствия? — Женщина прикрыла рот рукой и наклонилась поближе к маме. — У правительства не хватает масла, соли и спичек. Мне сын рассказал, он у меня работает в продовольственном департаменте. Все запасы со складов направлены в качестве помощи в беднейшие страны, такие как Вьетнам и Танзания. У нас самих не хватает продовольствия, но мы не можем ударить в грязь лицом, Председатель Мао перед всем миром должен показать себя с лучшей стороны. Но земле-то этого не объяснишь, она не станет давать больше урожая только потому, что мы в нем нуждаемся.
Мама покачала головой, рассеянно размахивая руками.
— Тяжелые грядут времена, — продолжала ее собеседница, — я уже начала делать запасы.
— Я не могу использовать свои талоны, у меня нет денег. Ведь даже чтобы купить что-то по талонам, нужны деньги, — взволнованно говорила мама. — А продукты мне нужны, очень нужны. У меня ведь семеро детей, это как семь бездонных колодцев. У нас и двухсот граммов масла на человека в месяц не бывает, а отоварить талоны не на что. Мы питаемся простым рисом с солью, но…
— Я знаю, как можно поступить…
— Вы! — Чаша терпения Дикого Имбиря была переполнена. Она ткнула пальцем в мамину собеседницу. — Вы болтаете с самого своего прихода. Вы не просто выказываете свое неуважение к Председателю Мао, но еще и отвлекаете остальных! Хотите, чтоб с вами провели воспитательную беседу?
— Мне ужасно жаль! — Женщина быстро отстранилась от мамы.
Но мама не собиралась вот так прерывать разговор, ей хотелось узнать, как можно сделать запасы. Она попыталась подобраться поближе к своей собеседнице.
— Внимание! — раздался призывный крик Дикого Имбиря. — Мы приближаемся к завершению танца. Встаем в форме корабля. Впереди будет одноглазый старик, ему доверено держать национальный флаг. Сзади — все, у кого в руках будут книги Мао, а посредине, как мачта, будет высоко поднят портрет Председателя. — Она начала расставлять людей по местам. — Все должны стоять в строгом порядке.
Маминой приятельнице предстояло стать одной их тех, кто будет «рамкой» портрета Мао. Ей и еще одной женщине надо было присесть, чтобы получилось подобие «лесенки».
— Нам нужен кто-нибудь, кто встанет им на колени и будет держать портрет Мао, — обратилась к толпе Дикий Имбирь.
— Можно мне? — вызвалась мама. Она, очевидно, решила спрятать лицо за портретом.
Дикий Имбирь помедлила.
— Я очень легкая, — добавила мама. — Я хочу доказать свою верность нашему великому вождю тем, что буду держать его портрет!
— А руки у вас достаточно сильные?
— Учение Председателя Мао, несомненно, придаст мне сил.
Меня буквально поразила такая сообразительность мамы.
— Отлично, тетушка! Вот ваше место! Не успела Дикий Имбирь ей все объяснить, как мама уже забралась на «лесенку».
Вечнозеленый Кустарник вручил ей портрет Мао.
— Осторожней, тетушка! — Он велел женщинам покрепче держать маму за ноги. — Прежде всего, старайтесь сохранять равновесие и, как только она поднимется в полный рост, начинайте ее потихоньку опускать.
— Нет, — вмешалась Дикий Имбирь, — вы должны оставаться в этом положении как минимум сорок секунд, словно окаменевшие. Так мы произведем более сильное впечатление!
— Ну, тогда я та, кто вам нужен, — воскликнула мама.
— Так держать! — Дикий Имбирь направилась расставлять остальные части «корабля».
— И в чем же секрет, сестренка? — возобновила разговор мама.
Дрожа руками и ногами и тяжело дыша, женщина пыталась удержать маму:
— Продай свои талоны перекупщикам из деревни. Они приезжают в город каждый месяц, чтобы сбыть кунжутное масло, соль и спички в обмен на талоны на рис, хлопок и масло.
— А когда конкретно они приедут в следующий раз? И где мне их искать?
— Все готовы? — подала голос Дикий Имбирь. — Давайте попробуем! Готовы? Раз, два, три, и начали! «С восторгом мы танцуем и поем для тебя, наш Великий кормчий, Председатель Мао!»
Толпа запела.
Барабанщики громко били в барабаны. Играющие на аккордеонах музыканты старались изо всех сил.
— Четвертый вторник месяца! — Колени женщины так сильно дрожали, что у мамы начали подкашиваться ноги. — В шесть тридцать на углу переулка Чиа-Чиа.
— Я приду! — взволнованно произнесла мама и глубоко вздохнула. — Я храню талоны в надежде, что когда-нибудь смогу их отоварить. Мне нужно несколько талонов на ткань, а то все простыни уже изношены и дети одеты, как оборванцы.
— Лучше извлеки хоть какую-то пользу из этих талонов, пока их срок не истек.
— Меня арестуют, если заметят?
— Старайся, чтоб не заметили, сестренка! — прошептала женщина. — Меня… никогда… не ловили. Ох, что за пытка.
Портрет Мао, который мама держала в руках, качнулся.
— Спасибо, — послышался мамин голос.
— О Всевышний Будда! Я не могу… — Колени женщины не выдержали.
— Долгой жизни тебе, долгой-долгой жизни! — пел хор.
Бац!
Портрет Мао полетел вниз. «Мачта» распалась. «Корабль» разлетелся на части.
15
— «В массах скрыт неистощимый социалистический энтузиазм». — Дикий Имбирь и Вечнозеленый Кустарник возобновили свои маоистские чтения. — «Но те, кто в период революции продолжает идти обычным путем, совсем не замечают этого энтузиазма. Они слепы и живут в сплошной темноте. А иногда даже выдают истинное за ложное и называют белое черным. Разве мало нам приходилось встречать таких людей?»
Было восемь часов вечера. Я опять сидела в шкафу. Голос моей подруги звучал устало. Несколько дней подряд она непрерывно преподавала Великий танец и спала всего по четыре часа в сутки, поэтому теперь ее клонило в сон.
— Почему бы тебе не продолжить? — предложила она Вечнозеленому Кустарнику.
Парню не особенно хотелось цитировать Мао, но он пошел навстречу ее желанию:
— «Привыкшие идти своим обычным путём, люди эти всегда недооценивают активности народа. Когда появляется что-либо новое, они, как правило, не одобряют его. Сначала отвергнув его…» Дикий Имбирь! — Парень заметил, что Дикий Имбирь начала клевать носом.
— Что такое, Вечнозеленый Кустарник? — пробормотала Дикий Имбирь. — Продолжай.
— «…они лишь потом признают свое поражение и отделываются легкой самокритикой. В следующий раз, когда опять появляется что-либо новое, у них все повторяется сначала в такой же последовательности. И что бы новое потом ни появлялось, подход у них остается прежним…»